Мерри – <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="b3d2dfdfd2df828a848bf3c1d2ded1dfd6c19dc1c6">[email&#160;protected]</a> - 9 и 1/2 недель

— Ну, мисси, похоже, нам надо серьезно поговорить, — нахмурившись, объявила миссис Хадсон и снова взяла дочку за руку. — Вы извините, никакого с ней сладу, особенно когда Пита нет. Пит — это мой старший, только он с ней и справляется.

Она распрощалась и поволокла упирающуюся Люси в дом.

— Надеюсь, тебя за руку тащить нет необходимости, — язвительно сказал Снейп и направился к дому.

— Это зависит от того, чем ты собираешься меня кормить, пап, — не удержался я.

Снейп резко обернулся и пристально посмотрел мне в глаза. У него было такое выражение лица, будто он только что лицезрел непредсказуемую реакцию хорошо знакомого ингредиента.

— А вот это зависит от того, как ты будешь себя вести, сынок, — злорадно усмехнулся он.

— Извини, — пробормотал я. Не то чтобы я всерьез боялся, но кто знает, шутит этот садист или нет. Дурсли начисто отбили у меня охоту ввязываться в неприятности подобного рода.

Снейп изумленно приподнял бровь, но больше ничего не сказал и пошел в дом. Я молча поплелся за ним.

Впрочем, как только мы вошли, настроение у меня сразу исправилось: из кухни потрясающе пахло куриным рулетом и яблочным пудингом с ванилью. Видимо, мой восторг отразился у меня на физиономии, потому что Снейп самодовольно усмехнулся и снисходительно подтолкнул меня в сторону кухни. Я почувствовал, что краснею.

— Ну, как прогулка? — спросила Тонкс, раскачиваясь на стуле. Снейп неодобрительно покосился на нее, она ойкнула и опрокинулась на спину вместе со стулом. Снейп театрально возвел глаза к потолку.

— Ничего, спасибо, — ответил я.

И мы сели обедать.

Просыпаюсь я от того, что на мне что-то лежит. Я едва успеваю призадуматься, что бы это могло быть, как оно начинает шевелиться. Я открываю глаза — с некоторым трудом — и вижу, что, во-первых, Северус воспользовался мной в качестве подушки, а во-вторых, в глазах у него такой ужас, как будто я не человек, а по меньшей мере сколопендра. Потом он вдруг вскакивает и скрывается за дверью.

Я потягиваюсь как следует и вздыхаю. Нет, я, конечно, теперь сама на себя не похожа, но ведь не настолько же я страшная!

Так как следует и не проснувшись, я добираюсь до ванной и, только уже умывшись, понимаю, что Северус так и сбежал в пижаме, а внизу наверняка уже сидит Гарри. У меня не получается перестать хихикать все время, пока я одеваюсь.

Во всем доме благоухает свежесваренным кофе, и мне сразу начинает хотеться есть.

Когда я спускаюсь вниз, мои мужчины молча сидят за столом, видимо, не в силах придумать тему для разговора.

— Доброе утро! — говорю я, старательно не глядя на Северуса.

— Привет, — отвечает Гарри и достает из духовки восхитительно пахнущий омлет.

— Доброе утро, — сдержанно говорит Северус, тоже избегая моего взгляда. Весь завтрак мы смотрим куда угодно, только не друг на друга. Гарри, чувствуя неловкость, тоже молчит. Наконец Гарри уходит, и мы остаемся одни. Я мучительно пытаюсь придумать, что сказать, и спрашиваю неуверенно:

— Тебе помочь с обедом?

— Благодарю покорно, — фыркает Северус. — Можешь помыть посуду, если хочешь. Кажется, с мытьем котлов на взысканиях ты управлялась без проблем.

— Они были металлические, Сев, — смеюсь я, надеваю зеленый в желтых яблоках передник (надо же, какой Альбус запасливый!) и включаю воду. — Знаешь, почему у меня на работе железная кофейная кружка?

— Догадываюсь, — усмехается он. — Как, скажи на милость, ты вообще умудрилась сдать ТРИТОН по зельям?

— Хотела стать аврором, — я пожимаю плечами. — Как и Гарри, кстати.

— Ну, он его еще не сдал, — зловредно ухмыляется Северус. — Хотя я искренне не понимаю, что он нашел в этой работе.

Я обиженно фыркаю.

— Да ему просто папашина слава покою не дает, — скривившись, продолжает он. — Вечно надо прыгнуть выше головы. Ему что, мало имеющейся ответственности?

Я вынуждена признать, что в чем-то он прав.

— А что, по-твоему, ему подходит? — спрашиваю я.

— Исследователь из него точно не получится, — хмыкает Северус, но как-то не едко. — А вот учитель вышел бы неплохой.

Видимо, мое изумление отражается у меня на физиономии, потому что Сев горестно вздыхает.

— Послушай, я, конечно, не слишком люблю мальчишку, но это не значит, что я ничего не замечаю. Только полный идиот мог бы не обратить внимания, что высшие оценки за СОВу по ЗОТИ получили в основном те, кого учил Поттер.

Я домываю тарелки и убираю их в шкаф, гордо отметив про себя, что ни одной не разбила. Это хорошо.

— Тебе налить еще кофе?

Я оборачиваюсь, и тут только до меня доходит весь комизм ситуации: я в фартуке стою на маггловской кухне, а напротив за столом сидит в шелковой ПИЖАМЕ, заложив ногу за ногу, самый грозный профессор Хогвартса и небрежным тоном предлагает мне кофе. Причем совершенно очевидно, что он давно забыл, во что одет. Я начинаю неудержимо хихикать. Сначала он смотрит на меня с недоумением, отчего меня разбирает еще больше.

— Ты не можешь сделать мне одолжение и поделиться причинами этого неожиданного веселья? — несколько кисло говорит он, и я уже совершенно неприлично хрюкаю и сползаю на пол.

— Ты… — с трудом выдавливаю я, — одеться… не хочешь?

Черт! Ну зачем я это сказала… У него на щеках проступают пунцовые пятна, он резко поднимается, одним глотком допивает кофе, ставит чашку на стол — она звякает о блюдечко — и молча уходит наверх.

Я сижу в кухне на полу и думаю о том, как классно Сев выглядит в пижаме… и вообще просто в брюках и без мантии… нет, стоп. Ни о чем таком я не думаю. Я просто сижу на полу в кухне, прижав колени к груди и уткнувшись в них лбом.

Не знаю, сколько проходит времени, когда я чувствую рядом со мной чье-то присутствие. Я поднимаю взгляд: Сев, одетый в черные брюки и белую рубашку с глухим воротничком-стойкой, стоит, прислонившись к кухонному столу и скрестив руки на груди. Видимо, заметив мои несчастные глаза, он слегка усмехается и протягивает мне руку. Я послушно поднимаюсь с пола. Он, как ни в чем не бывало, досыпает кофе в мельницу и говорит:

— Ты так и не ответила, хочешь ли ты еще кофе?

— Хочу.

Помолчав, я осторожно спрашиваю:

— Ты не обижаешься?

— Нет, — сухой смешок, — у меня просто стойкое ощущение, будто меня понизили в должности. И из преподавателя бестолковой, но все же престижной школы, — он ставит передо мной чашку и снова усмехается, — я превратился в воспитателя детского сада.

А кофе он все-таки варит лучше, чем Гарри.

Три дня ничего не писал, потому что ничего особенно интересного не происходило.

Как ни странно это звучит, со Снейпом вполне можно жить. Он, конечно, постоянно язвит, но в целом мы с ним стараемся не пересекаться. Интересно, сколько это продержится?

Они с Тонкс ведут себя странно: по утрам почти не разговаривают и даже друг на друга не смотрят. Но после завтрака они вместе пьют кофе, и тогда все налаживается — до следующего утра. Не в первый раз думаю, что меня окружают одни ненормальные, хотя я уже привык.

Наши соседи Хадсоны — потрясающая семейка, они чем-то напоминают Уизли, только их не так много, конечно. Люси до ужаса милый ребенок и может выклянчить у кого угодно что угодно. Вчера, например, мы со Снейпом, возвращаясь из магазина, встретили ее с Питом на бульваре, и, пока Пит пересказывал мне какой-то анекдот, Люси умудрилась раскрутить Снейпа на мороженое — это перед обедом-то! Единственный, кто с ней справляется, хоть и не без труда, — это Пит. Видимо, хлопанье ресницами и умильные взгляды на старших братьев не действуют. Надо будет уточнить у Джинни.

Пит играет на гитаре и мечтает стать рок-музыкантом — втайне от родителей, разумеется. За ним увиваются все девчонки города, но он встречается с дочкой бакалейщика, а на остальных плевать хотел. Кстати, та самая «чудная» Кэти Принс — во-первых, подружка Майка, а во-вторых, невозможная болтушка.

Все, сажусь дописывать эссе по трансфигурации, потому что вечером Пит обещал принести какой-то смешной фильм посмотреть. Надеюсь, Снейп нас не убьет.

Глупый мальчишка опять что-то затеял. Любопытно, он считает, что я настолько невнимателен, или просто не подозревает, насколько его легко читать? Я же вижу, как он ерзает и косится на меня, когда думает, что я на него не смотрю.

— Ну, что тебе? — спрашиваю я со вздохом. Он удивленно глядит на меня, зачем-то ежится и молчит. Смерти он моей хочет, не иначе. — Прекрати испытывать мое терпение и говори, чего тебе надо.

— Э-э-э…

— Уже лучше. А подробнее?

— Питсобиралсяпринестикинохотитепосмотреть? — быстро говорит он и опускает взгляд в тарелку. Тонкс хихикает.